Это было давно,
Да запомнилось людям навек.
Жил в деревне лесной
Старый дед с бородою как снег.
Кособочился тын
Пустоватого дома вокруг:
Рано умерли сын
И невестка, но радовал внук.
Для него и трудил
Себя дед, на печи не лежал,
На охоту ходил
И хорошую лайку держал.
Внук любил наблюдать,
Как возились щенки во дворе:
Чисто рыжие - в мать
И в породу её матерей.
Но однажды, когда
По-весеннему капало с крыш,
Вот ещё ерунда! -
Родился чёрно-пегий малыш.
“Знать, породе конец! -
Молвил дед. - Утоплю поутру...”
Тут взмолился малец:
“Я себе его, дед, заберу!
Пусть побудет пока,
Пусть со всеми сосёт молоко...”
Но пронять старика
Оказалось не так-то легко.
Вот рассвет заалел...
Снились внуку охота и лес,
Дед ушанку надел
И в тяжёлые валенки влез.
Снился внуку привал
И пятнистая шёрстка дружка...
Дед за шиворот взял
И в котомку упрятал щенка.
“Ишь, собрался куда!
Это с пегим-то, слыхана речь!
Что щенок? Ерунда!
Наше дело - породу беречь.
Ну, поплачет чуток,
А назавтра забудет о чём...”
...И скулящий мешок
Канул в воду, покинув плечо...
“Вот и ладно...” Хотел
Возвращаться он в избу свою,
Тут внучок подоспел -
И с разбега - бултых в полынью!
“Что ты делаешь, дед!
Я же с ним на охоту хотел...”
Внук двенадцати лет
Удался не по возрасту смел.
Только ахнул старик...
Не успел даже прянуть вперёд,
А течение вмиг
Утянуло мальчонку под лёд.
Разбежались круги
В равнодушной холодной воде...
Вот такие торги
И такая цена ерунде.
Без хозяина двор,
Догнивает обрушенный кров...
...А в деревне с тех пор
Никогда не топили щенков.
(Мария Семенова, «Волкодав.
Самоцветные горы», 2003 год)
* * *
Зубов отточен ряд
И нехорош, мой взгляд:
Я — пёс! За тысячу шагов
Учует злых врагов
Мой нос.
Кого-то подстегнёт,
Кого-то отпугнёт
Мой вид.
Я схватки не ищу,
Но в жизни не спущу
Обид!
Щетина на хребте.
Сверкают в темноте
Клыки.
Я — зверь среди зверей.
Ну — у кого острей
Клинки?!.
...А ты со мной не схож.
Ты кроток, тонкокож,
Несмел.
Ты в драке не боец.
Ты вражеских сердец
Не ел!..
Ты только мудрых книг
Величие постиг.
Твой нрав
Опередил наш век.
Ты просто — человек.
Ты — прав!
Неблизок твой рассвет.
Покамест даже нет
Свечи!..
Но я, матёрый зверь,
Прошу уже теперь:
Учи...
(Мария Семенова,
«Волкодав. Истовик-камень»)
* * *
Одинокая птица над полем кружит...
Одинокая птица над полем кружит.
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,.
Забывая, каков над землёй небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул —
До чужой лишь потом докатился черёд.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.
Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И ещё не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного — умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.
Вот бы. где-нибудь в доме светил огонёк,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке...
Я бы спрятал клыки и улёгся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно служил, и хранил, и берёг —
Просто так, за любовь! — улыбнувшихся мне...
...Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.
(Мария Семенова,
«Волкодав», 1999 год)
* * *
В дрессировке бывают такие слова…
В дрессировке бывают такие слова,
Неспособному их нипочём не сказать
В самый нужный момент, чтоб, услышав едва,
И упрямец стремился покладистым стать.
Доберман, содрогаясь, гантельку в зубах
Наотрез отказался как надо держать.
Вдруг пинище в ребро, будто пушка, - бабах!-
И команда:Аппорт,ангидрит твою мать!
И несёт доберман, как и тыщи других,
Словно крест на Голгофу, тяжелый предмет,
Отродясь не слыхал он словечек таких,
Но иных для него у инструктора нет.
Ризенок на раставке не хочет кусать,
А подмога ему от хозяина где?
И взлетает приказ: Блин, обоих хлестать!
По ногам их лозой, твою мать, по спине!
И бросаются оба, как львы, под удар…
Нет, простыми словами – учи, не учи –
Не разжечь в глуби сердца такой же пожар, -
Пёс ревет: Замочу!,а хозяин: Мочи!
Фигурант, весь в поту, в синяках, чуть живой,
В дресскостюме упал и не может уж встать.
Но инструктора глас поднимает как в бой:
Фигурант ты иль кто, раскудрит твою мать?!
И встаёт, будто сразу прибавилось сил,
И работает вновь фигурант-удалец…
Есть волшебные фразы у нас на Руси,
И без них нам нельзя, а без них нам – конец.
И до тех самых пор дрессировка жива
И в поту на площадках работа кипит,
Заклинаньем покуда несутся слова:
В рот компот, разъетит твою мать, растудыт
* * *
Дворовых собак
по-особому холят
за то, что они,
на луну подвывая,
от будки до дома
все ходят и ходят
под гулкою проволокой,
Как трамваи...
Я их не тревожу.
Я с ними не знаюсь.
За это
они меня вправе облаивать...
Но жарко читать мне
спокойную надпись:
“Собак без ошейников
будут вылавливать”.
За что их?
За внешность?
За клочья репейника?
За пыльную шерсть?
За неясность породы?
За то, что щенками
доплыли до берега?
Доплыли
и стали ошибкой природы?..
Собаки-изгои.
Собаки-отшельники.
Надрывней поминок.
Ребенка добрее.
Они бы надели
любые ошейники, надели бы!
Если б ошейники грели.
За что их?
У них же — душа нараспашку.
Они ж в Человечество верят
отчаянно!..
И детское:
“Мама, купи мне собачку...” —
в собачьих глазах
застывает печалинкой...
И вот, —
разуверившись в добрых волшебниках,
последнюю кость
закопав под кустами, —
собаки,
которые без ошейников,
уходят в леса.
Собираются в стаи...
Ты знаешь,
у них уже —
волчьи заботы!
Ты слышишь:
грохочут
ружейные полымя!
Сегодня мне снова
приснятся заборы.
И лязги цепные
за теми заборами.
(Роберт Рождественский)
* * *
Ты опять войдешь в квартиру
Лай привычный будешь ждать
Но повесишь плечи криво,
Не захочешь куртку снять...
Вот сейчас бы на прогулку.
Эй,собаки!Эй,вы где?
Голос отзовется гулко
В предвечерней пустоте...
Сколько нужно время чтобы,
Сколько нужно сил опять,
Чтоб собак своих умерших
Так не звать, не звать, не звать...
Но они, ты знаешь, слышат
И они опять с тобой.
Ведь они же в ухо дышат
И приткнулись за спиной...
* * *
|
Собаки нас всех не простят
Собаки нас всех не простят
За то, что их любят из моды.
Как кошек заморской породы -
Надменных сиамских котят.
"Какой изумительный сеттер!"
"А вам подойдёт больше дог,
Красиво лежащий у ног.
Породистый дог - это ветер!"
…Медалями шея увешана,
И миска полна молока.
Но гладит чужая рука
Больней, чем кололи "от бешенства".
И хочется выть на луну
Кому-то на взрослой планете,
Когда нам собаки и дети
Неискренность ставят в вину.
(А. Шумский)
* * *
ПЕСНЬ О СОБАКЕ
Брат мой волк на большую луну нынче вечером плакал.
Я собака, я рано созрела для сумрачных дел.
У меня есть чувствительный нос и холодная лапа.
У меня есть душа - а еще есть собачий удел.
Мой портрет в небесах рисовали весенние краски.
Колдовали глазам умирающую синеву.
Мне мохнатые уши хвостами увешали ласки,
А медведи зимою дарили свой след на снегу.
Где-то по лесу люди с ружьишками бродят несмело.
Подарите мне, люди, большую собачью звезду.
Мою душу щенячью, быть может, любовью задело.
Мне, наверное, свист и не нужен - я так прибегу.
(Мария Малиновская)
* * *
Пёс пропал три дня назад,
Он хозяину был нужен
Охранять фруктовый сад.
Сам хозяин стал слабак
Обходиться без собак.
Но сейчас была зима,-
Жили в городе зимою.
Хлопьев крупных кутерьма
За гардиною слепою.
Вьюги бешенный накат.
Пёс пропал три дня назад.
Стыл в стакане крепкий чай.
Поздний час. Очки. Газета.
Вдруг хозяин слабый лай
Вдалеке расслышал где-то.
Он рванул окно, позвал.
Бил в лицо метельный вал.
К лифту кинулся скорей.
Вниз немедленно. И что же?
Пса увидел у дверей.
Тот присмотрен был, похоже.
Шерсть мерцала, коротка.
И - обрывок поводка.
Поднялись тотчас же в дом,
Где теперь он главный стержень.
Добрый пёс вилял хвостом,
Но был сыт и странно сдержан.
Он вздыхал и заодно
Стал коситься за окно.
Скоро нужно, как во сне,
Выезжать, смотреть за домом
И готовиться к весне
На участке том садовом,
Скуку зимнюю гоня...
Пес пропал назад три дня.
Что же, планы под откос?
Хмур хозяин, как отшельник.
Но опять явился пёс.
Был на нём чужой ошейник.
И конечно за пургой
Кто-то ждал его другой.
А потом совсем исчез,
Канул словно бы по знаку.
Дел скопилось позарез,
И, другую взяв собаку,
Влез хозяин с ней в такси,
С горьким привкусом тоски.
И его сомненье жгло
Над решением задачи:
Сделать выбор тяжело
По-людски и по-собачьи.
Может быть, причина - в нём.
Так он думал долгим днём.
Но потом привык - дела.
В день прольёшь немало пота.
Сколько яблоня дала,
Что куда девать - забота.
Бодр ещё в свои года
И собака хоть куда.
* * *
Хорошие руки.
Есть и женщины – редкие суки!
Что по жизни дворнягой бродили,
Отдавали в хорошие руки,
Тех детей, что нечаянно родили!
Для чего им пелёнки, игрушки,
Это всё их лишает свободы!
Бестолковые птицы – кукушки,
Самки вы, неизвестной породы!
Что тогда говорить о собаках?!
Их вначале заводят от скуки,
А потом – надоело, устали!
Заберите в хорошие руки!
Не скучают о них, и не плачут,
Чувство жалости им не знакомо,
Только верное сердце собачье,
Разорваться от боли готово!
Или пёс оказался не «Шоу»,
Не таким, о котором мечтали,
Не добился успеха большого,
Не принёс долгожданных медалей!
Ну, зачем с ним до смерти возиться?!
Деньги тратить и время терять!
Вот кукушка – разумная птица!
Отдала – и свободна опять!
Есть и женщины – редкие суки!
Что по жизни дворнягой бродили,
Отдавали в хорошие руки,
Тех детей, что нечаянно родили….
(Елена Кирьянова)
* * *
Я пришёл домой унылый,
Сел на стул, нет силы встать,
Подбежал мой пёс игривый,
Начал мило нос лизать.
-Что грустишь ты мой хозяин,
-Плохи что ль твои дела…
Грусть немного отступила,
А потом совсем ушла!
-Да дела совсем неплохо,
-Просто тяжесть на душе,
-Но с тобой намного легче,
-Да и радостно уже!
Ты мой Чау вечно весел
И игрив как солнца свет,
Если нос ты все ж, повесил,
От подруги ждёшь привет;
Ты письмо получишь скоро,
Запоёт души куплет,
И с тобой мы снова вместе
Побежим встречать рассвет.
* * *
Шар-пей
На холке складки сбились в ряд,
А щёчки, словно плюшки!
Хоть кажется суровым взгляд,
Он – мягкая игрушка!
Забавней псины в мире нет,
Да и мудрее тоже.
Его таинственный секрет -
На три размера кожа!
Его не гладить не могу,
Уйду на час – скучаю!
Породу эту я люблю,
Наверно не случайно!
Ты просто послан мне судьбой,
Добряк мой, нежный, милый!
Весь дом наполнился тобой,
Шар-пей – мой друг любимый!
* * *
Собачья жизнь.
Собачья жизнь подчинена
Хозяйской прихоти и власти.
Собачья жизнь – почти игра,
Игра по правилам хозяйским!
Гулять ведут на поводке,
И дома множество запретов,
Попробуй только пасть открыть –
Получишь веником за это!
Мы и на выставках для Вас
Стараться рады, что есть мочи!
Вы только похвалите нас!
И дайте лакомства кусочек!
Стоять! Лежать! Сидеть! Ко мне!
Ну что ещё, Вам люди, нужно?!
Инстинкты, подавив в себе,
Любовью к Вам мы безоружны!
* * *
Для меня собака – Друг!
Самый верный, самый лучший!
Для кого-то средство – « Ух!»
Доказать, что я – всех круче!
Мне не жалко для друзей
Не души, не денег «кровных»,
Я животное люблю –
Безгранично, безусловно!
Но словами полоща,
Словно кулаками в драке,
Люди не смогли простить,
Мне, моей любви, к собаке!
Прежде чем меня судить
И своею меркой мерить,
Научились бы любить,
Быть честнее и добрее!
(Елена Кирьянова)
* * *
Шар-пеи, живущие с нами…
Не выразить это словами:
Их взгляд, и глубок, и суров,
Шар-пеи, живущие с нами –
Пришельцы из древних миров!
Они медитации знают,
Они, даже мыслят иначе,
Шар-пеи, живущие с нами,
Все тайны под складками прячут!
В них есть и достоинство редкое,
И шарм, что присущ, только им.
Иероглиф на лбу, данный предками,
У каждого не повторим!
Игривы, ранимы, как дети,
Шар-пеи, вы – чудо природы!
Нет больше, пожалуй, на свете,
Такой уникальной породы!
* * *
Звёзды – неба глаза!
Дождь – вселенной слеза!
Ветер – руки твои!
Солнце – сердце любви!
Что такое земля?! –
Плоть и кровь – ты и я!
Кто такой мой щенок?! –
Счастья тёплый комок!
* * *
|
Клещ
Мой пёс принёс домой клеща,
Его мы дружно удаляли.
Я не встречала никогда,
Такой вот кровь сосущей твари!
А пёс молчал и всё терпел,
Не мог понять, что происходит?!
Хозяйка с ужасом в глазах
Вокруг него весь вечер ходит!
Но Бог помог и уберёг,
Мою собаку от болезни,
Одели «Kiltix» на неё,
Чтоб больше твари не полезли!
Вновь будет бегать по траве,
И задирать на кустик лапку,
Гонять всех кошек во дворе,
И приносить хозяйке тапки!
(Елена Кирьянова)
* * *
Я громила ротвейлер - рабочий пес.
Моя погремуха - Танк.
Ошейник, шлея, на ней поводок,
А держит его чудак.
И рявкнуть ему – « эй ты,
Молодой ! Шустрее! Шире шаг !
Я знаю – устал – ведь ты молодой
и делаешь все не так!
Ты носом вдохни, а ртом выдыхай
– тебе будет легче бежать.
Вцепись в поводок и не отпускай
– таких я умею таскать.»
Щенком мелюзгой сюда привезли
сказали «ты здесь навсегда ,
На этой заставе нам нужен такой
– со взглядом задиры бойца.
С хорошим нюхом, веселый и злой,
с желаньем догнать стервеца.
Здесь нужен Хозяин. Серьезный. Крутой.
Такой кто пойдет до конца.»
Вот наша застава. Вот наша земля.
Чужим здесь дороги нет.
Участок тяжелый. Не курорт ни хрена.
Не просто дают здесь обед.
А вот полоса. Вдоль нее ты пройди .
Понюхай, почувствуй, пойми.
Пометь ее всю, всему миру скажи
«Я Здесь! Значит вам не пройти »
Нам нужно вперед, нам нужно догнать,
того кто пришел на заре.
А он не лопух, он не простак –
следов почти нет на траве .
Он крепкий мужик, за пол дня
он прошел фигову тучу км.
А здесь не проспект и здесь не бульвар
асфальта здесь нету нигде.
Что ты там сипишь? Не пойму ни хрена !
От бега забило зоб?
Нет, так не пойдет! Какой перекур?
Сопливый, …..!
Ты думаешь - мне тебя кайфно тащить?
Коль, сдох, так бросай поводок!
Пойду без тебя отслежу, догоню,
потом ………. Только быстрый бросок.
Меня ведь не просто Танком зовут.
Люблю я крутые дела.
Мне главное след, как щенок завожусь.
И пофиг, что морда седа.
Ведь мне наплевать, что в руках его Глок.
Не страшен мне громкий хлопок.
Есть зубы и лапы и мощный бросок
Сопливый! Бросай поводок!
А если со мной ты пойдешь до конца,
тогда ты живот подтяни.
Взведи автомат, подтрави поводок,
и воздух всей грудью вдохни.
А может Зеленый ты не так уж и плох.
А может я просто брюзга .
Ротвейлер не Пудель - рабочий пес.
Бывает ворчлив иногда .
Есть запах по ветру! Он выше залег.
Зеленый, бросай поводок.
Пора мне. Спустил! Молодец!
Я сзади зайду, и в бросок!
Разбитые лапы, дыхалка не та.
А может уже я и стар.
Не дам я обратку нигде , никогда.
Характер не мед у меня.
Ну, здравствуй Чужой! Ты увидел меня?
Неужто совсем ты не рад?
Сейчас повоюем. Ты или я.
И даром, что морда седа.
Я знаю, что страшен, когда иду в лоб.
И челюсти страшен захват.
Удар! На излом, и вперед кувырок.
И, мордой на землю мой враг.
Всем весом на спину подмять, придавить .
Уйти тебе шансов нет .
Руки на землю! В кармане твой Глок
- поздно хватать пистолет.
Ты парень тертый – прими комплимент!
Но здесь не пройдешь ты без бед.
Тебя я достал, загонял, забодал –
не зря ведь я жру свой обед.
Отбой по заставе! Мы взяли Орла.
За нами летит вертолет.
Зеленый пойми, что хозяин здесь я –
а ты подержи поводок....
* * *
Счастье.
Господи! Какое счастье,
Слышать утром этот храп!
И делить с тобой пространство,
Мыть полы от грязных лап!
В магазин бежать за кормом,
Уши чистить и лечить,
И чесать тебя покорно,
И за всё тебя простить!
Ты же главный попрошайка,
И за кошками «ходок»,
Забывая о хозяйке,
Вечно тянешь поводок!
Господи! Какое счастье,
Что пора идти гулять!
И в погоду, и в ненастье,
Ты хвостом готов вилять!
Ты, порою, так навязчив,
То слюнявишь, то рычишь!
Господи! Какое счастье,
Что ты рядом, здесь, сидишь!
(Елена Кирьянова)
* * *
Ты пришла. Скользнула под простынку.
Ты ко мне прижалась горячо.
Грациозно изогнула спинку
И уткнулась носиком в плечо.
Я безволен. Мне с собой не сладить.
Клялся: не пущу! Но ты пришла –
Вновь готов ласкать тебя и гладить,
Разомлев от твоего тепла.
Спи, малышка. Пусть меня осудят,
Что опять постель с тобой делю.
Ты чиста, я верю. Будь что будет!..
Не тревожься. Я тебя люблю.
Сколько неги в этом гибком теле!
…Эй, послушай, что там за дела?!
Ну просил же: не чешись в постели!
Брысь отсюда! Блох мне натрясла!
(Дмитрий Сухарев)
* * *
Эльза
Эльза – черная зверюга
не смотрите что мала
на хозяиного друга
тявкает из-за угла
донимают эти гости
ей покоя не дают
а она дрожит от злости
за собачий свой уют
впрочем нет она не злая
молочко из блюдца пьет
и от собственного лая
постоянно устает
развалившись на подушках
Эльза спит средь бела дня
у нее на побегушках
вся хозяйская родня
гимны ей скулят овчарки,
доберман и пинчер злой
а она хл****в их чарки
им бросает – с глаз долой!
но бывает как залает
всех и вся перепугав
ей-то что? как пожелает
так и сделает – ГАВ! ГАВ!
* * *
"Крысаков и две собачки"
Любитель маленьких щенков
Иван Иваныч Крысаков.
Он каждый вечер ровно в пять
Идет на улицу гулять.
- Погасла трубка. Не беда.
Её зажжем мы без труда.
В кармане книжка и пакет,
И только спичек нет как нет.
- Иван Иваныч. погляди -
Табак и спички позади.
- Друзья мои, я очень рад,
Вот вам в награду мармелад.
Иван Иваныч Крысаков
Берет за пазуху щенков,
Приносит их к себе домой
И ставит на пол пред собой.
- Отныне, милые друзья.
Вы заживете у меня.
- Но, чур, не прыгать. не скакать,
Когда я буду рисовать.
Иван Иваныч вдруг зевнул,
В кровать зарылся и заснул.
И двое маленьких щенят
В ногах хозяина храпят.
Иван Иваныч Крысаков
Проснулся весел и здоров.
Мольберт подвинул, и чуть свет
Рисует тетушкин портрет,
А два приятеля в углу
Кончают завтрак на полу.
Но из-за кости мозговой
Вдруг начинают страшный бой.
Уже вцепился в Бома Бим,
Как вихрь он бросился за ним.
И от него несчастный Бом
Визжа спасается бегом.
- Держи его!
Прыжок, другой...
- Иван Иваныч, что с тобой?
- Куда девался твой портрет?
Увы, на шею он надет.
И горько плачут две собаки:
Вот до чего доводят драки
* * *
Кисловато пахнет теплый хлеб.
Тянет пес к чужой ладони морду.
Род людской от сытости ослеп –
Это он, дворняга, знает твердо.
В этом мире сеется добро
Только детской крохотной ладошкой,
И мальчонка с личиком Пьеро
Стае голубей кидает крошки.
Да старушка сухонькой рукой
Псу кусочек корочки отломит:
«Ешь, дружок. Прожорливый какой!»
Пес лизнет шершавые ладони.
Что ж, выходит, пахнет молоком
Теплота людская, где б ты не был,
Стареньким, застиранным платком,
Деревенским пастбищем и небом.
* * *
|
